Примечание переводчика. Эссе известной американской журналистки Кэтрин Ингрэм вызвало широкий резонанс среди людей, озабоченных состоянием экологии на нашей планете. И это неудивительно, ведь она открыто говорит о том, какое будущее нас, возможно, ожидает. Оно предназначено для подготовленной аудитории, для тех, кто понимает, насколько серьёзны проблемы, с которыми столкнулось человечество. Мы настоятельно не рекомендуем читать ее работу тем, кто отрицает наличие планетарного кризиса. Таким людям рекомендуем сперва ознакомиться с рядом статей, опубликованных в нашем издании, например, Необитаемая Земля, Апокалипсис не покажут по телевизору, Климатический кризис и с другими статьями раздела «Экология» и только потом браться за прочтение этого эссе. Сразу предупреждаем, что работа Кэтрин Ингрэм – не простое, легкое чтиво и потребует от вас определённых знаний, открытого сознания и понимания. Кэтрин уделяет большое внимание психологическим аспектам подготовки к грядущим катаклизмам и в этом особенная ценность ее работы. Напоминаем еще раз, это эссе предназначено для подготовленной аудитории и не рекомендуется для прочтения теми, кто еще не осознал всю сложность текущего экологического положения на нашей планете.
Темные знания
«Все небо сплошь огнем тогда пылало;
Земля тряслась...».–Уильям Шекспир
Генрих IV, Часть 1
Большую часть своей жизни я думала, что наш вид скоро вымрет. Я предполагала, что, если нам повезет, мы могли бы протянуть еще лет сто. Я подозреваю, что в ближайшем будущем нам грозит вымирание. Могу я предположить, когда именно это может произойти? Конечно нет. Мое представление об этом основано только на вероятности. Это может быть похоже на диагноз рака поджелудочной железы в поздней стадии. Несомненно ли, что человек скоро умрет? Нет, не определенно. Насколько это вероятно? Да, было бы разумно посмотреть в лицо вероятности и привести наше понимание реальности в порядок.
Сначала посмотрим на климатические данные. Последнее десятилетие я изучала климатический хаос, читая научные статьи и слушая лекции по климату, понятные даже для неспециалистов. Хороших новостей в них нет. Мы сожгли так много углерода, что уровень CO2 в атмосфере сегодня выше, чем он был за последние три миллиона лет. В последнее десятилетие уровни выбросов углерода являются самыми высокими в истории, и мы еще не ощутили их полного воздействия. Если завтра мы прекратим выброс углекислого газа, разогрев планеты не прекратится, по крайней мере, еще сорок лет. И мы, конечно, не прекратим выбросы углекислого газа в обозримом будущем (хотя коронавирус немного снижает их).
Этот избыток углерода в атмосфере вызвал и вызовет дальнейшие необратимые последствия, которые не находятся под нашим контролем, одним из самых смертоносных из которых является выброс метана, который на протяжении веков был скрыт под толщей арктических льдов, и то, что теперь называется вечной мерзлотой (в значительной мере она уже далеко не вечная).
Метан — гораздо более мощный парниковый газ, чем углерод, и действует гораздо быстрее. В первые двадцать лет после выброса в атмосферу он в 86 раз сильнее углекислого газа. В то время как полное воздействие от молекулы углекислого газа занимает десять лет, пиковое нагревание от молекулы метана происходит в течение нескольких месяцев.
Закись азота — еще один парниковый газ, об опасности которого сообщалось совсем недавно. Избыточный азот из удобрений, когда он попадает в почву и грунтовые воды превращается в закись азота, Он в 300 раз сильнее углекислого газа и в настоящее время на его долю приходится около 20% глобального потепления. Из-за нехватки продовольствия некоторые страны, для увеличения урожайности используют больше удобрений, чем когда-либо. Новые исследования показывают четкую корреляцию между увеличением использования удобрений и повышением уровня закиси азота в атмосфере.
Как если бы эти выбросы не были достаточно устрашающими, малоизвестный до сих пор газ, гексафторид серы или SF6, используемый во многих зеленых и возобновляемых технологиях, в 23 500 раз более мощный парниковый газ, чем углерод. Утечки из мест производства электроэнергии, по оценкам, будут оставаться в атмосфере в течение тысячи лет.
Арктические и антарктические ледяные шапки тают со скоростью, намного превышающей даже самые тревожные прогнозы, и метан выбрасывается из этих регионов, вырывается из арктических озер и с шипением выходит из морей и почв по всему миру. Некоторые ученые опасаются «отрыжки» метана в миллиарды тонн, когда произойдет полное таяние арктических льдов; полного таяния не происходило последние четыре миллиона лет. Если произойдет такой внезапный выброс метана, потепление Земли быстро ускорится в течение нескольких месяцев. Только это может стать событием, которое приведет к нашему исчезновению.
В настоящее время арктический летний лед на две трети меньше по площади, чем он был совсем недавно, в 1970-е годы, и Арктика нагревается так быстро, что полное таяние льдов, вероятно, произойдет в течение следующих пяти лет. В июне 2020 года за Полярным кругом наблюдались самые высокие температуры, когда-либо зарегистрированные в регионе: в одном сибирском городе температура достигла 38°C. Лесные пожары, которые бушуют в Арктике уже несколько месяцев, установили рекорд загрязнения, выбросив 59 миллионов кубических тонн углерода за один месяц (июнь 2020 г.). Это больше, чем годовой объем выбросов углерода во многих странах, и это самое большое количество загрязняющих газов, выбрасываемых за один месяц с тех пор, как мы ведем учет таким выбросам. Антарктида также быстро тает с ускорением на 280% за последние сорок лет. Массовое таяние льда, которое происходит там, например, откол шельфового ледника Ларсена B, противоречит научным прогнозам; размер шельфового ледника, известного как Ларсен C, отколовшегося в июле 2017 года, составил 2200 квадратных миль.
Арктический лед является холодильником для северной части планеты, а также влияет на климат во всем мире. Его белая поверхность отражает обратно в космос большую часть солнечного тепла, как и антарктический лед. По мере таяния льда темный океан поглощает тепло, а теплый океан быстрее растопляет оставшийся лед. Согласно ежегодному отчету Национального управления по исследованию океана и атмосферы в Арктике за 2019 год, за последние четыре десятилетия доля самого старого и самого толстого льда в зимнем пакете льда в Арктике снизилась с более чем 33 процентов до почти 1 процента сегодня.
США, Россия и Китай соперничают за сферы влияния в арктическом регионе, с целью заполучить огромные запасы нефти, которые находятся там и станут доступными по мере таяния льда. Помимо реальной возможности военных столкновений из-за контроля над регионом, перемещение танкеров и бурение в этой чувствительной экосистеме вызовут двойные разрушения — быстрое разрушение всего остающегося льда, тем самым ускоряя выброс метана; а затем сжигание всего накопленного углерода из недавно обнаруженных запасов нефти. Например, Россия недавно спустила на воду плавучую баржу, на которой размешены два ядерных реактора и которые были подключены к ее инфраструктуре для питания газовых и нефтяных платформ в отдаленных районах Арктики.
Эти и все другие петли обратной связи по потеплению сейчас находятся на экспоненциальной траектории и становятся самоусиливающимися, что потенциально может привести к катастрофическому разогреву планеты, даже в том случае, если выбросы углекислого газа будут сокращены до нуля. Каждый день наша цивилизация потребляет энергию, равную четыремстам тысячам бомб, сброшенных на Хиросиму. Не существует известных технологий, которые можно было бы развернуть в мировом масштабе, чтобы остановить и обратить вспять потепление, и многие ученые-климатологи считают, что окно возможностей исправить что-либо уже закрыто, мы прошли переломный момент, и температуры будут возрастать.
Сейчас мы находимся в эпицентре шестого массового вымирания, в ходе которого вымирает около 150 видов растений и животных в день. Несмотря на то, что фраза «шестое вымирание» стала широко известна благодаря публикации, получившей Пулитцеровскую премию книги Элизабет Колберт с таким же названием, большинство людей до сих пор не осознает, что мы, люди, тоже находимся в этом списке.
Некоторые из последствий, с которыми мы сталкиваемся, — это массовая гибель людей из-за широко распространенной засухи, наводнений, пожаров, гибели лесов и умирающей морской жизни. Некоторые из этих последствий могут даже привести к уничтожению всей сложной жизни на Земле: например, использование ядерного оружия, поскольку общества и правительства становятся все более зависимыми от дележа ресурсов; или расплавление 450 ядерных реакторов, обслуживание которых, вероятно, станет невозможным после распада индустриальной цивилизации. С 2011 года, когда цунами обрушилось на северо-восточное побережье Японии и привело к почти полному разрушению трех ядерных реакторов на электростанции Фукусима-дайити, для охлаждения реакторов потребовалось более 160 000 литров пресной воды в сутки. Сохранение радиоактивных элементов требует строительства нового стального резервуара для воды каждые четыре дня для хранения отработанной радиоактивной воды.
Если бы мы пережили эту череду угроз, мы все равно столкнулись бы с голодом. Урожай зерновых, являющихся основой мировых запасов продовольствия, сокращаются в среднем на 6% при повышении общепланетарной температуры на каждый градус Цельсия. Сейчас мы находимся на уровне, при котором глобальное потепление уже превысило один градус Цельсия и быстро продолжает нагревать нашу планету; Мировой океан нагревается в два раза быстрее и уже поглотил невообразимые 93% потепления. Если бы это было не так, средняя температура земли была бы на 36 градусов по Цельсию выше, чем сейчас. За это мы должны благодарить океан. Конечно, потепление океана обходится нам дорого в виде умирающих коралловых рифов, потери планктона, закисления океана, беспрецедентных штормов и увеличения водяного пара, который является еще одним парниковым одеялом, удерживающим тепло в атмосфере.
Когда я узнала об этих фактах и многих сотнях подобных им, я также поразилась тому, насколько многие люди не обращают внимания на надвигающуюся катастрофу. Никогда не было более ярких новостей, чем история человечества, стоящего перед лицом полного исчезновения, и все же вымирание редко упоминается в вечерних новостях, на кабельных каналах или на первых страницах блогов и газет. Это, как если бы мировые астрономы говорили, что к нам приближается астероид, которому суждено уничтожить всю жизнь на планете, на что общественность реагирует увлечением спортивными событиями, социальными сетями, последними политическими скандалами, и сплетнями о знаменитостях.
Однако, начиная примерно с 2010 года, несколько книг и других источников информации начали рассматривать вероятность полного исчезновения всей сложной жизни, и они стали моим убежищем, даже несмотря на то, что информация была самой ужасающей, которую я когда-либо могла себе представить.
На протяжении десятилетий я чувствовала, что ситуация резко ухудшается, скорость разрушения увеличивается. Перед нами не просто «черный лебедь». Перед нами целая стая черных лебедей. Как журналист с 1982 по 1994 год я специализировалась на социальных и экологических проблемах. Я писала о глобальном потеплении, основной фразе, которую мы использовали в те дни, много раз в 1980-х годах, но поскольку это казалось далекой угрозой, мы могли обсуждать ее, не опасаясь того, что это значительным образом повлияет на нашу жизнь. Время шло, и я начала осознавать, насколько быстро меняется климат и насколько негативными будут его последствия. Было странным облегчением читать и слушать правду о ситуации от людей, которые изучали достоверные данные, поскольку они подтвердили мои догадки и пролили свет на то, что было предчувствием, танцующим как призрак в моем сознании. Это постоянное изучение вопроса провело меня через мощный внутренний процесс — эмоциональный и катарсический, — который, как я чувствовала, может быть полезным, я изучала его с целью поделиться с теми, кто проснулся и осознал это темное знание или находится в процессе пробуждения, так же как и я. Со временем я нашла утешение в размышлениях небольшого, но все возрастающего числа моих друзей.
Поскольку эта тема настолько трагична и может напугать или рассердить людей, это не то эссе, которое я когда-либо хотела писать; это то, что я хотела бы прочитать. Но слова на этих страницах предназначены только для тех, кто к ним готов. Я не предлагаю никаких надежд или решений, только дружеское отношение и сочувствие к вам, читателю, который либо знает, либо подозревает, что нет никакой надежды или решения, которое можно найти. Теперь нам нужно обрести смелость.
Примечание: пандемия коронавируса. Я написала оригинальную версию этого эссе в феврале 2019 года. На момент написания этого текста мы находимся в разгаре всемирной пандемии. На сегодняшний день она унесла сотни тысяч жизней и серьезно угрожает еще миллионам людей, разрушая медицинские системы и экономику по всему миру. Неминуемость этой угрозы заняла центральное место в наших умах, но, к сожалению, другие кризисы оказались на заднем плане. Мы также можем ожидать, что большее количество вирусов будет распространяться не только от животных к человеку, в том числе и по причине перенаселения, но и из-за таяния ледяных шапок. В январе 2020 года группа ученых опубликовала результаты открытия 28 новых групп вирусов в 15000-летнем льду. Все эти вирусы можно считать «новыми», и поэтому у нас нет к ним иммунитета.
Неприятие и отказ признать серезность ситуации
Они, как дети, играют со своими игрушками в горящем доме.
— Гаутама Будда
Никогда еще эти слова Будды не были более точными. Мы любим отвлекаться от самих себя, и в наше время у нас есть множество способов сделать это. Мы платим большие деньги за привилегии и бегаем в погоне за вещами и впечатлениями. Кажется, что мы эволюционно созданы, чтобы отложить или полностью игнорировать будущие угрозы и вместо этого сосредоточиться только на насущных проблемах и личных желаниях. Это понятно, поскольку на протяжении большей части истории человечества мы ничего не могли поделать с будущими угрозами или событиями, происходящими далеко от того места, где мы жили. За некоторыми примечательными исключениями для выживания эволюция не требовала долгосрочного планирования. Обеспокоенность изменением климата для нас не естественна. Дэниел Гилберт, автор и профессор психологии Гарвардского университета, предлагает четыре особенности того, почему наш мозг реагирует в первую очередь на непосредственные угрозы.
Во-первых, мы социальные животные, которые эволюционировали, чтобы думать о том, что делают окружающие нас существа; мы очень чувствительны к намерениям, особенно если они кажутся нам угрожающими.
Во-вторых, изменение климата не бросает вызов нашему моральному пониманию правильного и неправильного и тем самым не побуждает мозг к действию. Как отмечает Гилберт, если бы было ясно, что глобальное потепление убивает котят, мы бы шли по своим делам.
В-третьих, если климатический хаос не представляет для нас угрозы сегодня, мы не думаем об этом. Я считаю, что многие данные, которые мы видим в консервативных отчетах о климате, относятся к ужасным изменениям, которые произойдут к 2100 году. Когда мы видим 2100 год, мы думаем: «Уф! Нет проблем». Конечно, изменения, происходящие к 2100 году, — это слишком оптимистичный сценарий, но он показывает, как мозг реагирует на угрозу в будущем, даже если это повлияет на жизнь детей, которых мы знаем в настоящем.
Четвертая причина, по которой мы игнорируем климатические угрозы, по Гилберту заключается в том, что на протяжении тысячелетий мы полагались на наш высокоразвитый сенсорный аппарат, чтобы оценивать изменения и угрозы в нашей окружающей среде — изменения температуры, веса, давления, звука или запаха. Если изменения происходят достаточно медленно, они могут оказаться незамеченными. Лягушка гибнет и не выпрыгивает из кастрюли, которую постепенно нагревают.
Во время исторических наводнений в Квинсленде, Австралия, в начале 2019 года реки вышли из берегов и попали в город Таунсвилл. В результате на затопленных улицах и во дворах людей появились крокодилы и змеи. Это способствовало возникновению реакции бегства: когда вы обнаруживаете, что пробираетесь по воде, где обитают крокодилы и смертоносные змеи то реагируете крайне быстро. Но если не считать таких явных опасностей, наша реакция на угрозы является крайне медленной.
Кажется, что даже наши гены предпочитают краткосрочные выгоды неприятностям, отсроченным во времени. Биолог двадцатого века Джордж Уильямс признал, что из-за того, что наши гены выполняют множество функций, некоторые гены имеют противоположные функции. То есть, например, определенный ген может принести большую пользу в молодом возрасте и в то же время причинить большой вред в более позднем возрасте — процесс, известный как биологическое старение. Эволюция естественным образом отбирает эти гены, поскольку организм не всегда доживает до более позднего периода жизни, поэтому выгода на раннем этапе накапливается, тогда как более поздний вред имеет меньше шансов проявить себя.
Биолог Брет Вайнштейн видит культурный аналог этого процесса: «культура — это биология, стоящая выше генов». Как он поясняет: «Идеи, которые работают в краткосрочной перспективе, но терпят неудачу и вызывают проблемы в долгосрочной перспективе, как правило, выживают в нашей системе, потому что они часто приносят экономическую выгоду. Таким образом, если вы создадите технологию, которая принесет пользу человечеству в течение нескольких десятилетий, но ущерб от этой технологии наступит только в последующие десятилетия, вы станете богатым в краткосрочной перспективе, и это богатство приведет к увеличению вашего политического влияния, которое укрепит структуру убеждений, из-за которых идея казалась правильной. Рынок имеет тенденцию видеть краткосрочные выгоды и не рассматривать долгосрочные последствия. Как и при биологическом старении, культурное старение проявляется в системе, которая неспособна двигаться вспять, и скорее слетит с обрыва, чем признает, что что-то в ее основании ведет к опасности. Теперь у нас есть культурная система, которая делает условия нашего существования очень комфортными в краткосрочной перспективе, но с невероятной скоростью уничтожает благополучие планеты».
Эволюция также не сделала выбор в пользу чрезмерного осознания личной смерти. В противном случае смерть была бы эмоционально парализующим явлением. В основополагающей книге Эрнеста Беккера «Отрицание смерти», за которую он получил Пулитцеровскую премию в 1974 году, исследуется осознание смерти в человеческом поведении и стратегии, разработанные людьми для смягчения страха перед ней. «Это ужас, — писал Беккер, — появится из ничего, будет иметь имя, осознание себя, глубокие внутренние чувства, мучительное внутреннее стремление к жизни и самовыражению — и со всем этим еще не умереть».
Шелдон Соломон, писатель и легендарный профессор психологии в Скидмор-колледже, провел тридцать пять лет, проводя эксперименты, основанные на идеях Беккера. Эта работа завершилась тем, что Соломон и его коллеги называют теорией управления терроризмом, и опираются на доказательство центрального тезиса работы Беккера: что это происходит через мировоззрение и через самооценку. Как Шелдон сказал мне в интервью в 2015 году: «Беккер предлагает людям управлять страхом смерти, подписываясь на сформированные культурой убеждения о природе реальности, которые дают им ощущение того, что они ценные люди в значимой вселенной ... поэтому для Беккера, осознаем мы это или нет, а чаще всего нет, мы очень заинтересованы в том, чтобы поддерживать уверенность в правдивости нашего культурного мировоззрения и веру в утверждение, что мы ценные люди, т. е. , что у нас есть чувство собственного достоинства. И всякий раз, когда любой из этих элементов, то, что мы называем «двумя столпами управления терроризмом» — культура или чувство собственного достоинства — оказывается под угрозой, мы реагируем различными защитными способами, чтобы укрепить нашу веру в нашу культуру и в самих себя». Слушайте полное интервью здесь.
Работа Беккера основывалась на изучении стратегий защиты от отрицания личной смерти. Теперь мы стоим перед смертью всех нас. Поэтому отрицание и защита отрицания соответственно усиливается. В настоящее время наблюдается отчаянный подъем религиозного фундаментализма, суеверий и магического мышления Нью-Эйдж, как предсказал в 1996 году астроном Карл Саган в своей последней книге «Мир, преследуемый демонами: наука как свеча в темноте». Все более тревожным явлением становятся культурные и религиозные системы верований, которые обещают вечную жизнь. И люди будут буквально биться за них насмерть.
Или принесут в жертву своих детей. От жрецов майя, которые сбрасывали детей со скал, до семей террористов-смертников в настоящее время, которые радостно празднуют мученическую смерть своего сына или дочери на улицах со своими друзьями, люди скорее увидят смерть своих детей, чем откажутся от сохранения и защиты своей культуры или религии. В местах, где климатический хаос уже наступил, мы наблюдаем укрепление трайбализма и образование линий фронта, проводимых между сообществами, которые раньше жили вместе в относительной гармонии.
Нам также трудно мыслить экспоненциально. Мы можем понять концепцию экспоненциального фактора, но это не наш естественный способ восприятия. Следовательно, поскольку экспоненциальное потепление вызывает другие дисбалансы, которые также становятся экспоненциальными, мы воспринимаем их только как линейные проблемы и предполагаем, что у нас будет время для их решения. Мы продолжаем вести обычные дела и возвращаемся к «матрице», иллюзии, где все в порядке, где наши обычные проблемы, удобства и развлечения ждут нашего внимания. Но теперь мы подошли к тому, чтобы «развлечься до смерти», как выразился Нил Постман в своей книге 1985 года.
Когда вы начнете осознавать возможность нашего всеобщего вымирания, вы, вероятно, почувствуете мощный соблазн окунуться в океан ваших обычных отвлекающих факторов. Вы можете захотеть снова заснуть. Но отрицание будет все труднее и труднее поддерживать, потому что, как только ваше внимание переключится на этот предмет, вы увидите доказательства этого повсюду, как на местном, так и на глобальном уровне.
И вы окажетесь среди толпы людей, которых легко отвлечь и развеселить, играющих со своими игрушками, пока горит дом, «успокаиваемых банальностью», как сказал Кьеркегор, и говорящих о будущем так, как будто оно должно было продолжиться в неизменном виде. В конце концов, мы зашли очень далеко. Мы доказали свое превосходство в понимании вещей и устранении препятствий на пути к нашим желаниям. Мы убили большинство крупных диких млекопитающих и большинство коренных народов, чтобы отобрать их земли. Мы подчинили природу своей воле, уничтожили леса и луга, изменили маршрут и перекрыли реки, выкопали то, что журналист Том Хартман назвал «древним солнечным светом». И сожгли это в атмосфере, чтобы наши машины могли перемещать нас по суше, морю и воздуху, а наше оружие могло держать врагов под контролем. А теперь мы раскалили атмосферу. Но, как гласит старая пословица (фраза, которую я впервые услышала в 1980-х годах), «природа ударит последней».
Вы можете оказаться в компании людей, которые, кажется, не осознают последствий, с которыми мы сталкиваемся, или которые не хотят знать, или которые могут иметь некоторые догадки, но не могут осознать это как реальность. Вы можете найти людей, у которых есть все данные на руках, но которые не видят последствий, как если бы они смотрели на корабли Магеллана. Вы можете столкнуться с раздражением людей, которое возникнет после того, как вы направите разговор в русло планетарного кризиса. Вы можете почувствовать, что становитесь социальным изгоем из-за того, что видите, даже когда вы об этом не упоминаете, и вы можете чувствовать себя одиноким в компании большинства людей, которых вы знаете. Для вас это не просто слон в комнате; этот слон горит в комнате, и все же вы понимаете, что на самом деле вы редко можете произнести его имя.
Однажды я спросил у Леонарда Коэна совета о том, как поговорить об этом с другими. Он ответил: «Есть вещи, о которых мы не говорим с детьми». Полезно понимать, что большинство людей не готовы к этому разговору. Возможно, они никогда не будут готовы, так же как некоторые люди умирают после долгой болезни, все еще отрицая, что смерть стояла у их порога. Это тайна относительно того, кто может справиться с правдой о нашей ситуации, а кто убегает от нее, как если бы их благополучие зависело от того, насколько хорошо они ее проигнорируют. Есть даже странный феномен, который мы с некоторыми из моих друзей, знающих о вымирании, заметили: иногда вы можете расслабиться в компании тех, кто ничего не знает и не хочет знать. Какое-то время вы делаете вид, что все хорошо или, по крайней мере, так же, как и было. Вы обсуждаете политику, последний сериал, новое кафе. Вы посещаете матрицу для небольшого отдыха. Но это обычно длится недолго, поскольку сообщения о катастрофе игнорировать невозможно.
Ловушка для родителей. Есть одна категория людей, которые, как мне кажется, особенно сопротивляются этой мрачной истине: родители. Когда разговор приближается к теме вымирания человечества, на их лицах появляется особенное и уже знакомое остекленение. А как могло быть иначе? В ДНК заложено то, что родители (не все, конечно) любят своих детей больше самих себя. Ради них они пожертвовали бы чем угодно. Так что думать, что у их детей не будет будущего, что никакие деньги, приусадебное хозяйство, жизнь на лодке, в закрытом поселке, на вершине горы или занятие огородничеством не спасут их, — это слишком невыносимая мысль. Я также заметила вспышку гнева посреди рассеянного взгляда на их лицах, почти подсознательное сообщение: «Не говори ни слова по этому поводу».
Я научилась избегать этого предмета в компании родителей, хотя, к моему удивлению, я обнаружила, что они все больше смиряются с этим. Конечно, это еще один слой печали, и я могу только восхищаться и горевать вместе с ними, зная, что на самом деле крайне маловероятно, что их дети доживут до старости, не говоря уже о том, что они могут пострадать гораздо раньше.
У меня была своя битва отчаяния. Когда я начала осознавать всю серьезность нашей ситуации, я быстро поняла, что моя собственная смерть — не самая большая проблема. В конце концов, я прожила долгую жизнь, прожила дольше, чем большинство людей. У меня, конечно, есть предпочтения относительно того, как я хотела бы умереть, и я не делаю никаких заявлений о том, что совсем не боюсь смерти, но факт моей собственной смерти — это то, о чем я думала с подросткового возраста, и это было частью моего многолетнего интереса к дхарме. Отчаяние исходило от мыслей о моих молодых племянницах и племянниках, с которыми я близка. Все девять из них были моложе десяти лет, когда я начала понимать, что они вряд ли проживут долгую жизнь. Тревога и отчаяние, в которые я погрузилась, были настолько сильны, что мне стало очень плохо. У меня развился массивный опоясывающий лишай, покрывающий большие участки моего туловища, спереди и сзади в двух местах и я попала в больницу. Опоясывающий лишай (слишком мягкое название болезни, которая ощущается так, будто ваши нервы охвачены пламенем) считается болезнью, связанной со стрессом. Мое беспокойство и отчаяние сделали меня физически больной. Когда я была дома и прикована к постели большую часть времени, у меня была возможность подумать, насколько непозволительно допустить, чтобы мой страх и беспокойство усилились. Мне нужно было найти перспективу, которая позволила бы мне получить доступ хотя бы к некоторой тишине под глубокой печалью, некоторому шепоту, говорящему: «Это свойство вещей. Все проходит».
Конечно, сейчас в мире миллионы родителей, которые уже смирились с этим. Сотни миллионов климатических беженцев, для которых любые беспокойства о будущем кажутся величайшей роскошью и привилегией. Они борются за выживание из-за климатической катастрофы, даже сейчас, когда вы читаете эти строки.
Социальная нестабильность
Я видел будущее, брат.
Это убийство.
— Леонард Коэн
«Будущее»
Из всех угроз, с которыми мы сталкиваемся, наиболее пугающей является распад цивилизованного общества. Мы видим, как целые регионы мира становятся зонами социальной нестабильности. Несостоявшиеся государства, где жизнь дешева и царит варварство. Огромные территории Африки теперь вне закона и контролируются вооруженными и крайне жестокими мужчинами, бродящими по сельской местности в бандах, совершающих гнусные поступки, о которых невозможно писать. Ближний Восток во многом так же нестабилен, как и часть Южной Америки. Все эти районы переживают сильную засуху. Как сказал профессор и журналист Кристиан Паренти в интервью Крису Хеджесу: «Как люди адаптируются к изменению климата? Как они приспосабливаются к засухе, к наводнениям? — Очень часто вы собираете излишки оружия и идете за скотом вашего соседа или обвиняете в этом идеологию или этническую принадлежность вашего соседа».
В своей книге, Тропик хаоса: изменение климата и новая география насилия, Паренти пишет: «Изменение климата происходит в мире полностью готовом для кризиса. Текущие и надвигающиеся изменения климата пересекаются с существующими кризисами бедности и насилия. Я называю это столкновение политических, экономических и экологических катастроф «катастрофической конвергенцией».
В состоянии отчаяния люди, особенно женщины, встают на путь проституции и становятся объектами других форм современного рабства. Или их забирают и продают другие. Торговля людьми стала крупным бизнесом во всем мире. Чтобы спастись люди даже продают своих собственных детей. Я смотрела новостное интервью CNN с вдовой, ее сыном и дочерью в палатке для беженцев в Афганистане. Покинув засушливые районы своего родного региона, она объясняла репортеру, что продает свою шестилетнюю дочь старику, чтобы прокормить себя и своего сына. Маленькая девочка тихо сидела рядом с ней, она выглядела грустной и сбитой с толку, возможно, смутно осознавая, что любые перемены, которые грядут в ее и без того трудной жизни, сделают ее жизнь еще хуже. Рядом сидел старик, который покупал ее в качестве «подарка» для своего десятилетнего сына, но это объяснение, скорее всего, было для репортера, в которое он не поверил, поскольку подозревал, что на малышку у старика гораздо более мрачные планы. Видимо, сейчас это обычная практика у афганских беженцев.
Неудивительно, что люди покидают эти адские дыры только с одеждой, которую они уносят с собой, и направляются, часто рискуя смертью, в страны с большим изобилием и более разумной политикой. Также неудивительно, что эти страны не хотят принимать их. В какой-то момент при погрузке в лодку даже один лишний пассажир способен потопить ее. И многие из беженцев являются гражданами стран, ценности которых практически противоположны ценностям стран, которые их принимают. Европа сейчас находится на переднем крае миграционного кризиса и изо всех сил пытается справиться с ним. Один из величайших исторических парадоксов заключается в том, что европейские страны, возможно, самые просвещенные и прогрессивные, применяют все более и более жесткие меры, чтобы попытаться сохранить то, что у них есть. Но беженцы будут приходить миллионами, а потом и сотнями миллионов, и, чтобы остановить их, не хватит ни стен, ни армий. Это верно не только для Европы, но для любой страны, где все еще есть потенциал лучшей жизни.
Быстро разрушаются и места, где все еще существует «лучшая жизнь». В книге Криса Хеджеса, Америка: Прощальный тур, он представляет хронику упадка 21 века в Америке. В «тонущем» государстве, то есть, почти всюду, за исключением побережья, массы охвачены бедностью, алкоголизмом, проституцией, наркоманией и игроманией, порно, насилием, недостаточным образованием, депрессией и другими психическими заболеваниями, плохим физическим здоровьем, и самоубийствами. «Болезни отчаяния», как их называют социологи.
Эти болезни отчаяния, вероятно, связаны с нашим отрывом от мира природы. На симпозиуме Бейтсона в Швеции в 2017 году Рекс Вейлер провел заставляющую задуматься презентацию под названием «Экологические травмы и распространенные зависимости». Вейлер, один из основателей Гринпис, определяет экологическую травму как «опыт наблюдения — сознательного или нет — повсеместного злоупотребления и разрушения мира природы, частью которого мы являемся и с которым мы изначально близки. Почти каждый в современном индустриальном мире может рассказать истории о драгоценном детском опыте на природе или в заповедниках, которые были уничтожены из-за торгового центра, парковки, шоссе, автомойки или других промышленных сооружений.
«Современные неврозы и зависимости, распространенные в промышленно развитых странах, могут быть, по крайней мере частично, связаны с травмой разлуки с природой и травмой, вызванной злоупотреблением ее богатствами. Чудеса и удобства технологического общества лишь очень незначительно покрывают наши потребности в общении с природой. Мы остаемся животными, похожими на муравьев и енотов.
«Независимо от преобладающего самомнения, мы поддерживаем установки, извлеченные из пятидесяти миллионов лет эволюции приматов, пяти миллионов лет развития гоминидов в продуктивных экологических средах обитания и 500 000 лет культуры охотников-собирателей. В течение своего долгого зарождения человечество росло в комфорте и ограничениях нетронутой экосистемы, которая давала средства к существованию, жизненно важные уроки, снабжала всем необходимым, была настоящим комфортным домом для нашего вида. Наблюдение за тем, как этот дом падает под нож промышленной цивилизации шокирует наше сознание, осознаем мы это или нет.
«За последние несколько сотен лет индустриальная культура углубила это отчуждение от природы, разделила семьи и разрушила общины, создав отчужденных людей, цепляющихся за дефицитную работу и вознаграждаемых упакованной едой и развлечениями, такими как «хлеб и зрелища», вроде тех, которыми римские императоры одаривали бесправных крестьян.
Фактически, за последние несколько лет средняя продолжительность жизни в США снизилась из-за самоубийств и передозировки опиатами. В настоящее время США находятся в эпицентре самой страшной наркоэпидемии в своей истории; от передозировки опиатами умирает больше людей, чем от автомобильных аварий или убийств с применением огнестрельного оружия. Из-за бедности, характерной для этих общин, нарушены закон и порядок. Местные муниципалитеты разоряются и начинают функционировать как банановые республики.
Pacific Gas and Electric (PG&E), крупнейшая коммунальная компания в США, обеспечивает газом и электроэнергией две трети Калифорнии. Недавно компания была вынуждена привлечь 34 миллиарда долларов в качестве долгового финансирования для защиты от банкротства и урегулировать судебные иски на сумму около 30 миллиардов долларов из-за того, что у нее сгорели линии электропередач и, возможно, вызвали некоторые из смертоносных пожаров, которые произошли в Калифорнии в 2018 году. Хотя PG&E смогла найти независимое финансирование, пожары 2019 года вернули ее на поле битвы, ввергли ее в череду судебных исков, которые снова угрожают банкротством компании. Что происходит, когда коммунальные предприятия разоряются? Обычно это становится проблемой правительства штата или федерального правительства, это означает, что налогоплательщики должны оплатить счет. Как долго правительства могут спасать корпорации? Например, государственный долг США в настоящее время составляет более 25,5 триллиона долларов, и к тому времени, когда пандемия окончится, ему суждено намного превысить эту сумму. В какой момент заканчивается игра «давайте притворимся» в отношении стоимости валюты? Как долго мы сможем обменивать бумажки на еду? А что будет, когда мы будем вынуждены пойти на крайние жертвы?
Более богатые страны особенно нетерпимы к даже относительно небольшим жертвам, которые могут принести пользу в будущем; например, беспорядки «желтых жилетов», которые начались в Париже в октябре 2018 года и распространились по всей стране.
Скандал начался после того, как президент Франции Эммануэль Макрон объявил о введении «экологического налога» на топливо в попытке выполнить свое предвыборное обещание по борьбе с глобальным потеплением. Вскоре после начала беспорядков правительство отказалось лаже думать о налоге, но к тому времени мятежники добавили множество других требований, и беспредел начал расти, становясь все более жестоким, разрушительным и смертоносным. Это не те люди, которые голодают или которых выгоняют из домов. Это люди, которых просят пожертвовать часть дохода ради общего блага. Но, как мы видим там и в других местах, превалирует краткосрочная жадность.
То, что происходит во Франции, несомненно, является предостережением для других прогрессивных мировых лидеров, которые осмеливаются бросить вызов «Большой нефти» и ее голодным потребителям. Невозможность откладывать личное удовлетворение ради шанса на большее благополучие для всех в будущем — признак незрелости. И это еще один утомительный пример того, почему мы, люди, оказались в таком положении. Мы видим это на протяжении всей истории человечества. Жадность не новость в наше время. Мы легко можем понять импульс жадности, поскольку большинство из нас страдает от него. Возможно, эволюционные императивы древности не использовали бы отсроченное удовлетворение, поскольку удовлетворение насущных потребностей часто означало разницу между жизнью и смертью. Однако теперь мы видим, что порабощение нашими низменными желаниями несовместимо с нашим выживанием. Наблюдение за распадом, происходящим в развитых странах, дает представление о том, как будет выглядеть социальный и экономический коллапс, когда повсюду будет повсеместная нехватка продовольствия и когда инфраструктура, включая электрические сети, придет в упадок, станет слишком дорогой в обслуживании или больше не будет работать.
Перенаселение и взаимное истребление
В1952 году, когда я родилась, на Земле проживало примерно 2,6 миллиарда человек. Сейчас их 7,8 миллиарда, что более чем в три раза больше, чем во время моего рождения. Уровень использования ресурсов позволяет нашей планете устойчиво поддерживать существование только около одного миллиарда человек. Как объяснил Уильям Кэттон в своей книге 1980 года Overshoot, мы находимся в состоянии «дефицита несущей способности». Другими словами, нагрузка на ресурсы нашей планеты намного превышает допустимую. Конечно, единственный способ, которым мы смогли допустить такое это украсть у будущего, точно так же, как у нас может быть огород, за счет запасов которого может выжить десять человек, а вместо этого у нас устраивается дикая вечеринка на сотню человек и весь запас еды тратится за один вечер.
Также вызывает беспокойство осознание того, что какие бы разумные меры мы бы не пытались предпринять, добавление примерно 222000 человек в день (рождений минус смертей) сократит все наши усилия по смягчению последствий перенаселения.
Согласно многим научным исследованиям, одними из неизбежных результатов перенаселения в глобализованном мире являются распространение инфекционных заболеваний, таких как нынешняя пандемия коронавируса (COVID-19), переполнение больниц, мутирующие супербактерии и болезни, передающиеся по воздуху. Перенаселение также приводит к загрязнению источников воды, увеличению загрязнения воздуха и заболеваний легких, повышению уровня преступности, обезлесению, потере дикой природы, ведущей к массовым вымираниям видов, повсеместной нехватке продовольствия, исчезновению рыбы в океанах, распространению СПИДа, ограничению доступа к безопасной питьевой воде, появляются новые паразиты, происходит опустынивание, рост региональных конфликтов и войн.
А теперь мы живем изолированно или в мире масок. В течение многих лет во многих местах все чаще использовались маски для защиты от химического загрязнения, дыма, углекислого газа или, в некоторых местах, — радиации. Сотни миллионов людей регулярно носили маски для того, чтобы дышать чуть более чистым воздухом и защитить свое здоровье. Новейшее и самое распространенное использование масок — это, конечно, ответ на опасный коронавирус. Все больше и больше кажется, что репортажи в наших новостях имитируют апокалиптические фильмы, которые мы считали научной фантастикой — видения адского будущего, разворачивающегося прямо перед нашими глазами. Миллионам людей нужны маски для фильтрации ядов и опасных вирусов в том, что когда-то было — и как мы воспринимали все это как должное – в чистом воздухе?
Как объяснил профессор астробиологии Питер Уорд в репортаже BBC: «Если вы посмотрите на любую биологическую систему, в том случае, когда она перенаселена, она начинает отравлять свою среду обитания».
50-полосная пробка в Китае
Конечно, когда мы говорим о перенаселении, мы конкретно говорим о людях. Фактически, деятельность человека приводит к массовому вымиранию других видов. Из-за перенаселения и загрязнения природы мы теряем нашу с вами среду обитания, которая поддерживают биоразнообразие, и, соответственно, с 1970 года мы потеряли 60% дикой природы. В межправительственном отчете ООН о биоразнообразии, опубликованном в апреле 2019 года, говорится, что в настоящее время один миллион видов животных и растений находится под угрозой исчезновения.
Растет только наш скот. Живые существа, которые используются как инвентарь, как продукт. Чтобы рассматривать животных как продукт, необходимо игнорировать тяжелое положение этих живых существ: промышленные системы питания, в которых используются пытки для сотен миллионов животных — существ, которые испытывают эмоции, заботятся о своих детенышах и которые страдают от страха и боли только для того, чтобы в конце концов их убили, возможно, единственная милость, которую они познают в своей жизни. Промышленное животноводство также является одной из основных причин глобального потепления.
Утрата биоразнообразия диких животных и растений, однако, создает эффект домино в виде так называемого совместного вымирания: когда умирает один вид, находящийся на ранней стадии риска экологических изменений, умирают различные виды, которые зависели от этого вида, а затем и виды, которые зависели от последнего.
Эффект домино в вымираниях переходит в еще одну экспоненциальную траекторию обратной связи. Ученые Джованни Строна и Кори Брэдшоу провели эксперимент, в ходе которого они смоделировали на компьютере «2000 виртуальных земель для создания условий видоподобных сущностей, организованных во взаимосвязанные экологические сообщества». Затем они подвергли эти сообщества различным экологическим стрессам, особенно температурным. То, что они обнаружили, можно почерпнуть из названия их рецензируемой статьи, опубликованной в Scientific Reports: «Взаимосвязанное вымирание уничтожает планетарную жизнь во время экстремальных изменений окружающей среды». Другими словами, здоровье взаимосвязанного природного мира зависит от сети жизни внутри него. Когда существенные части этой паутины отмирают, уничтожается планетарная жизнь в целом. Это, конечно, включает высшие и более сложные формы жизни. Это означает нас. Бредово думать, что мы можем потерять большую часть биоразнообразия планетарной жизни и все же найти способ прокормить себя.
Наряду со всеми другими угрозами, с которыми мы сталкиваемся, взаимосвязанное вымирание в естественном мире становится одной из самых серьезных проблем. Для любого, кто знаком с общей теорией систем, это легко понять. Тем не менее, многие люди разделяют информацию на части, когда слышат об исчезновении других растений и существ и думают, что это мало связано с их собственным существованием. Они видят культовое изображение белого медведя, плавающего на небольшой ледяной глыбе, и думают: «Что значит потеря белых медведей для моей жизни? Да ничего!» Однако они могут быть удивлены, узнав, что гибель насекомых в мире повлияет на всех участников пищевой цепи, поскольку опыление растений резко замедляется.
В статье New York Times от 2018 года, озаглавленной «Апокалипсис насекомых», объясняется концепция «функционального вымирания», то есть когда вид все еще присутствует, но его численность настолько уменьшилась, что он больше нормально не функционирует и не взаимодействует со своей средой. В случае с насекомыми, например, это приводит к «исчезновению распространения семян и возможности опыления, а также всех других экологических функций, которые когда-то выполняло животное, а это может иметь разрушительные последствия, даже если некоторые особи все еще сохраняются». Не требуется полномасштабного исчезновения насекомых или других видов, чтобы понять их необходимую роль в здоровой экосистеме. Частичное вымирание приведет к крайне негативным последствиям. Неспособность выращивать фрукты, овощи и зерновые в регионах, где выращивают продукты питания, неизбежно приведет к резкому росту цен на продукты питания и голоду миллионов людей.
Понимание проблем перенаселения и вымирания различных биологических видов ставит человека в трудное положение. Особенно беспокоят люди, рождающие в этом мире детей. Впервые в истории трудно праздновать появление на свет новорожденных, особенно когда осознаешь смертельные последствия перенаселения, климатического хаоса и краха наших систем жизнеобеспечения. Печально думать о том, что может выпасть на долю новорожденного. И по мере того, как его или ее родители осознают глобальную реальность, они, вероятно, столкнутся с растущим беспокойством и горем. Когда вы привяжетесь к ребенку, к своему или чужому, ваша любовь к нему вызывает душераздирающее беспокойство, особенно если вы несете ответственность за то, чтобы пригласить этого ребенка в наш мир.
Если вы хотите стать родителем, подумайте о том, чтобы усыновить одного из миллионов детей, нуждающихся в любящем родителе, и подарите этому ребенку счастливый дом. Вам нужно будет преодолеть ваши биологические инстинкты.
Попытки поиска технического решения проблемы и побег на марс
Мы, люди, любим технологии. Это средства, с помощью которых мы стали доминирующим видом на планете, удвоили продолжительность жизни, научились путешествовать, добывать ресурсы и генерировать идеи, подключили себя к всемирной сети Интернет, чтобы мгновенно связаться с кем угодно. Это источник развлечений, образования, творчества, медицинских достижений, и его использование слишком всеобъемлюще, чтобы все перечислить. Но технологии стали источником разрушения биосферы. С их помощью нам удалось быстро отравить экосистемы планеты, они привели к исчезновению большей части мира природы.
Энергетические и промышленные технологии дестабилизировали и отравили нашу атмосферу и водные артерии. Наша кибертехнология создала глобальную индустрию онлайн, породила возможность финансовых краж, детскую порнографию и мошенничества, кражу личных данных, незаконный оборот наркотиков, а также множество других преступных начинаний стали возможными благодаря Интернету. Военные технологии сделали нас самым эффективным видом убийц в истории. В 20-м веке, самом смертоносном в истории, по оценкам, 231 миллион человек, большинство из которых не участвовали в боевых действиях, погибли в войнах и конфликтах. Высокотехнологичное оружие в 21 веке еще более способно стать причиной крупномасштабной войны и принести разрушение планете одним лишь нажатием кнопки.
Как сказала мне Джоанна Мэйси более тридцати лет назад: «Мы думаем, что технологии спасут нас. Технологии и стали причиной целого вороха проблем, с которыми столкнулось человечество».
И все же многие люди полагают, что технологии действительно решат все самые ужасные экологические проблемы, изменив нас таким образом, чтобы приспособиться к этим проблемам, или просто покинуть Землю. Некоторые из техноутопистов думают, что технологии помогут нам создать утопию будущего, они хотят отправить нас на Марс. Есть также те, кто надеется, что мы сможем полностью отказаться от нашей биологической сущности (кто хочет таскать за собой тушу мяса?) И вместо этого просто загрузить свое сознание в компьютер и таким образом жить вечно.
Или мы могли бы предпочесть стать отчасти кибер- отчасти человеком. Илон Маск, генеральный директор Tesla и Space X и соучредитель Neuralink, строит планы по внедрению компьютеризированной нейронной сети в наш мозг, которая даст возможность прямого взаимодействия с компьютером. Эта процедура позволит напрямую хранить цифровые знания и получать к ним доступ через собственное серое вещество. Такое сочетание цифровых и биологических технологий, по мнению Маска, даст нам шанс противостоять тому, что он считает надвигающимися угрозами нерегулируемого искусственного интеллекта.
Маск также работает над планами колонизации Марса. Он видит возможность для людей превратиться в «многопланетный вид», что, по его мнению, облегчит наши проблемы на Земле, особенно если разразится Третья мировая война. Он представляет себе первый этап путешествия на красную планету на тридцати пятиэтажных ракетах, которые он в настоящее время проектирует. План Маска также включает куполообразные, герметичные капсулы, в которых люди будут жить на Марсе и днем и ночью (в конце концов, поселенцы не могут выходить на улицу из-за почти полного отсутствия кислорода, атмосферы на 95% состоящей из углекислого газа, при уровнях радиации, эквивалентных 24 рентгенографиям в день, и при температуре минус шестьдесят три градуса по Цельсию). Билл Махер сделал веселый и проницательный клип о переезде на Марс в своем шоу, «В реальном времени с Биллом Махером».
При планировании переезда на Марс также может быть полезно учесть психологическое воздействие такого переселения на землян, живущих в тесном контакте друг с другом и не имеющих контакта с внешним миром. В качестве предвестника марсианской колонии в начале 1990-х годов мы пробовали нечто подобное на Земле. Это называлось «Биосфера 2» и представляло собой попытку воспроизвести биосистемы Земли в полностью закрытой теплице, занимающей около трех акров в пустыне Аризоны. Структура состояла из семи «биомов» (различных биологических регионов, таких как тропический лес, мини-океан, коралловый риф, мангровые заросли, саванна) и в течение двух лет служила домом для восьми членов экипажа, известных как «биосферцы», которые выращивали себе пищу и поддерживали работу систем.
Проблемы возникли уже спустя достаточно непродолжительное время. Вскоре после начала эксперимента, который начался в 1993 году, уровень углекислого газа начал расти, а уровень кислорода и объём производимой пищи стал снижаться. Кроме того, развился синдром, названный «иррациональным антагонизмом», при котором разногласия и отчуждение между восемью членами экипажа привели к разделению поселенцев на две группы — четыре против четырех, которое продолжалось до конца эксперимента. Как сказала Джейн Пойнтер, одна из первых участников проекта в выступлении на TED: «Я бы сказала, что мы все сошли с ума». Год спустя, во второй попытке создать биосферную жизнь, новая группа смогла вырастить достаточно еды и не нуждалась в дополнительном кислороде, но они пробыли в своем куполе только шесть месяцев. В любом случае, когда возникали проблемы, связанные с кислородом, едой или водой, помощь заключалась только в телефонном звонке, она не находилась в пятидесяти миллионах километров. Эксперименты в Биосфере-2 могут также послужить предостережением для выживших после катаклизма миллиардеров, которые в настоящее время строят роскошные бункеры под землей.
Я смотрела много интервью с Илоном Маском. Он мне нравится. Я не считаю его доктором Злом. Он похож на гениального ученика в классе, который взволнованно показывает вам электросеть, которую он построил с помощью набора Lego. Маск и инженеры, изменяющие природу, являются частью длинной череды техно-волшебников, которые превратили нашу эпоху в то, что сейчас называется антропоценом, «геологической эпохой, в которой деятельность человека оказывает доминирующее влияние на климат и окружающую среду».
Нашей исторической привилегией было обладание новыми неиспользованными территориями всякий раз, когда мы исчерпывали их в любом одном конкретном регионе. Мы всегда могли переехать в другое место, либо которое было необитаемым, либо в такое, которое могло потребовать от нас переговоров, подчинения или устранения людей, которые уже там находились. На протяжении большей части истории человечества Земля обладала множеством свободных территорий и множеством ресурсов. Но сейчас она становится все меньше и меньше; то есть нас намного больше, а мест обитания, которые могут поддерживать жизнь, гораздо меньше, как подробно рассказал Билл МакКиббин в статье New Yorker за 2018 год, озаглавленной «Как экстремальные погодные условия сжимают планету».
Геоинженерия, или климатическая инженерия, является более реалистичной формой технического решения климатических проблем. Но именно по этой причине геоинженерия вызывает большее беспокойство, поскольку она, вероятно, будет все шире использоваться, ввиду того что мир вскоре станет еще более экстремальным местом обитания.
Один из видов геоинженерии — это управление солнечным излучением (SRM), попытка отражать солнечный свет обратно в космос. Предложения по геоинженерии включают в себя распыление в атмосфере тысяч тонн сульфатов (или, что менее тревожно, кристаллов соли) с целью блокировки солнечного света, а также изменение облаков, растений и льда, для повышения их отражающих свойств. Группа ученых из Гарварда, частично финансируемая Биллом Гейтсом, планирует испытать новую технологию, предназначенную для отражения солнечного света путем распыления карбоната кальция в стратосфере над юго-западом США. Одна очевидная проблема с SRM заключается в том, что, не говоря уже о потенциально смертельных последствиях воздействия на сам воздух, которым мы дышим, разогрев Земли все же продолжится. Это может быть похоже на то, как в жаркий день поставить на окно машины солнечный отражатель. Автомобиль все еще нагревается внутри, хотя и немного медленнее.
Другой вид геоинжиниринга известен как улавливание и связывание углерода. (CCS), который включает удаление углерода из атмосферы и строительство резервуаров для его хранения. Одно из многих рассматриваемых предложений — засеять океан гранулами молекулярного железа, что будет способствовать цветению планктона, который в свою очередь сможет поглощать углерод. Другой способ известен как «Улавливание и хранение биоэнергетического углерода» (BECCS). Примером этого метода, который сейчас представлен «демонстрационным» проектом в Великобритании, является сжигание древесины с последующим улавливанием углерода. Идея состоит в том, что деревья поглощают углерод, поэтому их выращивание и сжигание на ближайшем предприятии по улавливанию приведет к отрицательным выбросам углерода. Критики этого метода говорят, что он неточно рассчитывает дорогостоящие энергетические процессы (и выбросы углерода), связанные с подобным методом.
Если чтение об этих методах вызывает у вас тошноту, вы не одиноки. Многие из нас интуитивно сопротивляются вмешательству в атмосферу или созданию технологий, позволяющих продолжать выбросы углерода. Есть опасения, что непредвиденные последствия могут ускорить разрушение биосферы. И мысли о том, что человеческие руки теперь продолжают манипулировать климатом после того, как мы вывели его из равновесия, наводят на грусть. Но многие люди хотят попробовать геоинжиниринг, даже несмотря на то, что множество данных показывает, насколько это неэффективно, дорого и опасно.
Клайв Гамильтон, профессор общественной этики и член Управления по изменению климата Австралии, подробно рассказывает об этом в своей книге «Мастера Земли: Начало эпохи климатической инженерии». См. Также отчет Гринпис об улавливании, секвестрации и хранении углерода.
Планы геоинженерии пугают, потому что они предлагаются не только чудаками, но и некоторыми из самых богатых, самых могущественных и блестящих инженерных умов нашего времени. И они финансируются коалициями крупных нефтегазовых компаний, а также правительствами, которые полагаются на науку, которая преуменьшает негативные последствия таких технологий.
Хотя прибыль, несомненно, является сильным мотивом, бесполезно демонизировать людей, идущих этим путем, особенно когда они чувствуют, что пытаются смягчить кризис. Но также важно понимать, что их мудрость может быть не так уж и совершенна. Не верно полагать, что только потому, что технология возможна, мы должны попробовать ее, потому что мы находимся в кризисе. («Если бы мы могли это сделать, мы должны были бы это сделать».) Мы проигнорировали, теперь к нашему риску, долгосрочные последствия многих наших технологий и разместили эти технологии без публичного обсуждения.
Как сказал мне Джерри Мандер в интервью в 1991 году после публикации его книги «В отсутствии священного»: «Новые технологии предоставлены нам без полного обсуждения того, как они повлияют на планету, социальные отношения, политические отношения, здоровье человека, на природу в целом и нас самих. Каждая новая технология влияет на все эти вещи. Например, автомобили полностью изменили общество. Если бы возник спор о существовании автомобилей, мы бы спросили: «Хотим ли мы, чтобы вся планета была покрыта асфальтом? Хотим ли мы, чтобы человечество переселилось в каменные джунгли? Хотим ли мы, чтобы один ресурс - нефть — доминировал в человеческих и политических отношениях во всем мире?» В нашей культуре не хватает философской основы, понимания соответствующей роли человека на Земле, которая способствовала бы его гармоничному развитию, учитывала бы последствия той или иной технологии. Такое понимание позволило бы нам сказать: нет, мы не можем идти в этом направлении, потому что это десакрализация жизни, неспособность мирно сосуществовать с миром природы. Видите ли, когда вы живете в индустриальном обществе, выбор становится намного труднее. Даже если вы считаете, что автомобили неуместны, вы почти не можете жить без автомобиля. Вы не сможете работать, если у вас нет телефона или компьютера».
Несоответствие между мудростью и интеллектом может быть причиной неизбежной гибели и для многих других форм жизни во Вселенной. Существует теория, известная как «Великий фильтр», которая пытается объяснить, почему, несмотря на огромную вероятность существования жизни на других планетах, мы не слышали ни об одной инопланетной цивилизации. Астрофизики подсчитали, что в известной нам Вселенной существует около 10 миллиардов триллионов планет, которые расположены в обитаемой зоне, «зоне Златовласки», планеты, орбиты которых находятся в благоприятной близости к своей звезде, не слишком близко и не слишком далеко. В самый раз.
Великий фильтр предполагает, что, прежде чем цивилизация достигнет уровня развития, который позволит ей совершать межгалактическое общение и путешествия, она уничтожит себя из-за изменения климата, перенаселения или других факторов, связанных с развитием технологической цивилизации. Как объяснил Адам Франк, профессор астрофизики в Университете Рочестера, Нью-Йорк, в интервью Крису Хеджесу: «Если вы будете развивать индустриальную цивилизацию, так как это делаем мы, то конец будет таким же. В частности, вам будет трудно развивать технологии не провоцируя изменение климата. Чтобы цивилизация могла уничтожить себя посредством ядерной войны, она должна обладать определенными эмоциональными характеристиками, верно? Вы можете представить себе некоторые цивилизации (говорящие): «Я не строю их; это безумие! Но от изменения климата вам никуда не деться. Если вы строите цивилизацию, вы расходуете огромное количество энергии; энергия, которая возвращается на планету, и вы собираетесь подтолкнуть себя в своего рода антропоцен, поэтому он, вероятно, универсален. И тогда возникает вопрос: «А кто-нибудь выжил?»
В конце концов, каждый из нас — тепловая машина. Исследования, проведенные в Массачусетском технологическом институте и других местах, показали, что средний глобальный выброс углерода на человека в год составляет четыре тонны (в США выбросы углерода в среднем на человека составляет двадцать тонн в год).
Я впервые ознакомилась с теорией Великого фильтра несколько лет назад. Для меня это имело смысл. В предыдущие годы я рассматривала наше затруднительное положение как «проблему вида», что у нас произошел сбой в эволюции, который сделал нас экоцидными, смертоносными и суицидальными существами. Но теория Великого Фильтра позволила мне увидеть, что люди просто делают то, что нам было предназначено делать с точки зрения эволюции. Это не отклонение от эволюции, даже если оно, вероятно, уничтожит всю сложную жизнь. Это также не результат какой-либо одной нити эволюции, какого-то определенного возраста, технического прогресса или экономической системы.
Возьмем, к примеру, капитализм. По своей сути он неустойчив, поскольку зависит от непрерывного экономического роста в системе ограниченных ресурсов. При этом он ускоряет исчезновение тех самых ресурсов, на которые он полагается. Но проблема в том, что человеческое существо даже не пытается хоть как-то противостоять этой системе до тех пор, пока товары продолжают поступать на полки магазинов. Капитализм основывается на удовлетворении безграничных человеческих потребностей, без оглядки на будущее. Очень немногие культуры современной цивилизации сумели противостоять этому. Сейчас вокруг «зеленого капитализма» и «зеленого нового курса» в США появляется много ложных надежд. Учитывая, что капитализм любого цвета неизбежно полагается на добычу ресурсов при производстве или транспортировке товаров, чувство воодушевления по поводу зеленого капитализма является еще одной формой самообмана. Как элегантно определил Деррик Дженсен: «Капитализм — это система, с помощью которой живое превращается в мертвое».
Сам капитализм движется к собственному исчезновению. По мере того, как ресурсы истощаются, а число людей, борющихся за них, увеличивается, мы сталкиваемся с крахом крупнейшей финансовой пирамиды из всех когда либо существовавших на Земле – с крахом мировой финансовой системы.
Конец наследия
По мере того, как ваше осознание начинает понимать смертельные угрозы впереди и маловероятность решений, которые позволили бы изменить курс, вы можете заметить, что ваши мысли и мотивации обретают новый, несколько странный порядок. Во-первых, вам больше не нужно думать о том, что вы можете оставить после себя, поскольку вряд ли кто-нибудь будет видеть или испытывать это, разве что очень недолго.
Существует когнитивный диссонанс, к которому нужно привыкнуть, когда вы понимаете, что не нужно думать о том, что о вас будут помнить в будущем. Мало того, ваш интерес к прогнозам на будущее начинает снижаться. Вы можете начать удивиться тому факту, сколько личных разговоров с людьми, которых вы знаете, или новостей со всего мира предполагают, что человеческая жизнь продолжится бесконечно. Вам может быть трудно удержать интерес к этим разговорам и историям, как если бы вы случайно наткнулись на сумасшедшего на углу улицы, искренне провозглашающего свои грандиозные планы на будущее, когда становится ясно, что он болен раком. Вы больше не ловите каждое его слово.
Но избавиться от привычки думать о будущем весьма и весьма непросто.
Людей часто преследует идея оставить после себя какое-то наследие, и они проводят большую часть своей жизни, возможно, неосознанно посвящая себя реализации этого проекта. Они устанавливают памятники себе или близким множеством способов, от индийского Тадж-Махала до имени на скамейке в парке родного города. Они строят финансовые империи или оставляют после себя работы, произведения искусства, литературы, идеи и изобретения. Некоторые люди просто живут воспоминаниями о тех, кого они любили.
Но самая распространенная и, безусловно, самая эмоционально окрашенная форма наследия — это рождение детей. Эти времена бросают вызов всем обычным радостям и надеждам родителей, которые могут быть связаны с будущим их детей. Вы смотрите, как они готовятся к экзаменам, учатся играть на скрипке, подают заявки на участие в конкурсах или изучают что-то, что помогло бы им добиться успеха в будущем — и у вас болит сердце. Перед лицом грядущего вымирания вас вдруг посещает мысль: «А в чем смысл всех этих усилий; должны ли мои дети вообще ходить в школу? Может, нам просто стоит найти способ наслаждаться тем временем, которое нам осталось на общение с нашими детьми, не строя никаких планов на будущее». Вы также можете задаться вопросом, а следует ли вам класть деньги на свой банковский счет, если у вас крайне благоприятное финансовое положение.
Отпустить будущее означает изменить порядок ваших мыслей о будущем. То, насколько сильно вы вкладываетесь в ваши идеи и надежды на будущее, вероятно, определит, насколько хорошо вы адаптируетесь к игнорированию подобных мыслей по мере их возникновения. И если ваш собственный проект вызвал большой стресс и напряжение в надежде создать (или сохранить) какое-то наследие, вы даже можете обрести большое облегчение и свободу в неуместности таких мыслей и усилий. Вы можете освободиться как от ваших проектов на будущее, так и от аналогичного проекта в настоящем, который я называю «Проект Я», который посвящен собственной важности и особенно популярен среди наркоманов социальных сетей.
Вы также можете почувствовать, что теряете прошлое. В это время Великого вымирания вам может показаться, как и мне, что напоминания о былых временах стали призраками всего, что было потеряно навсегда. Контраст между чувствами тогда и сейчас может быть невыносимым. Я замечаю, что избегаю смотреть документальные фильмы о шестидесятых и семидесятых годах, эпохе, когда я достигла совершеннолетия, когда надежда и все мыслимые виды свободы были нашей повседневной пищей, выраженной в нашей музыке, нашей политической активности. Мы «изменим мир, перестроим мир», как написал Грэм Нэш в тексте своей песни протеста «Чикаго» в 1971 году. Теперь я должна быть осторожна даже с музыкой тех безмятежных дней.
Конечно, отпускание и будущего, и прошлого не означает, что ваши жизнеутверждающие действия неуместны в настоящем. Лауреат Пулитцеровской премии В.С. Мервин написал: «В день конца света я хотел бы посадить дерево». Это самый чистый вид подношения, исключающий получения вознаграждения в будущем. Мы тоже можем сделать наши последние действия на земле свидетельством человеческой способности к милосердию, жертвоприношением нашему высшему благу — ради самого себя — даже если это не исправит положение.
Невиновные
«На протяжении всей истории и доисторических времен прогресс человечества совпадал с экологическим опустошением».
Джон Грей (британский философ)
Straw Dogs, 2002
Иногда, когда видите упадок природного мира и понимаете, что его разрушение происходит из-за человеческой деятельности, вы можете испытывать ярость. Кажется трагически несправедливым, что жизнь одного вида может привести к исчезновению почти всех остальных. Скорость вымирания сейчас примерно в 1000 раз быстрее, чем до появления людей. Желание переложить вину на кого-то еще более естественно. Мы хотим видеть первопричину, на которую мы можем направить свой гнев и снять напряжение. «Если бы только у нас не было развито сельское хозяйство»; «Если бы миром правил матриархат»; «Если бы только у нас была растущая экономическая система»; «Если бы мы все научились медитировать». Если только…
В недавнем своем сообщении писатель Джеймс Кунстлер предложил содержательную теорию о том, почему люди делают тот или иной шаг на своем историческом пути: «В то время это казалось хорошей идеей». Мы шли вперед с каждой новой технологией, каждым новым изобретением, потому что в то время это облегчало жизнь. Не было намерения уничтожить себя. Напротив, большую часть времени после промышленной революции казалось, что жизнь большего числа людей становится лучше. Благодаря достижениям медицины мы искоренили большинство заразных болезней, научились контролировать инфекции и значительно увеличили продолжительность жизни. Мы создали транспортные средства, которые позволили нам за день путешествовать до дальних концов земли и, таким образом, узнавать о других культурах. А затем мы подключились друг к другу в мире мгновенного общения, что было очень весело. Но мы, когда строили современную цивилизацию, не думали о том, во что это нам обойдется. Мы не понимали, что значит управлять миром на ископаемом топливе, которое было необходимо для наших автомобилей, самолетов, грузовых судов, танкеров, электрических сетей, для всего того, что однажды нас погубит. Почти все мы пошли на прогулку и наслаждались свалившимся на нас технологическим богатством, а теперь вечеринка закончилась и пришел счет. Но кого мы можем обвинить?
Вот что говорил физик-теоретик Питер Рассел в беседе со мной в 2016 году: «Что, если бы мы увидели себя космическим пламенем, распускающимся во Вселенной и приближающимся к своему естественному концу?»
Что, если мы все всем простим?
Горе
Мы скорбим, потому что любим. Степень, в которой ваше сердце разбито из-за потери, — это как раз та степень, в которой вы любили то, что ушло. Мы знаем, что примирение с собственной личной смертью или смертью любимого человека, как описывал Кюблер-Росс, может привести к принятию последней стадии горя. Есть бесчисленное множество примеров такого окончательного прощания, когда умирающий отпускает последние нити, связывающие его или ее с этим миром, и умирает спокойно. Я лично знаю десятки людей, которые прошли этот путь. И мы также знаем о многих случаях, когда людям удалось смириться со смертью любимого человека и продолжить свою жизнь, часто с большей признательностью к тем, кто все еще остался с ними.
Однако наблюдение за смертью всего живого, даже если есть признание факта этого, и даже если никто больше не может винить кого-либо или что-либо, приводит к другим видам горя. Это феномен, удручающий по масштабу, уникальному для нашего времени. Еще в детстве я чувствовала, что самые ужасающие фильмы — это фильмы о конце всей жизни на планете. Теперь эти образы звучат в наших головах как реальная возможность. Во всем мире случаются волны паники, беспокойства и депрессии, которые основаны на обстоятельствах, а не только на нарушении химии мозга. Беспокойство, тревога и депрессия — адекватный ответ психики на угрозу полного исчезновения.
Независимо от того, насколько ясно и рационально мы понимаем ситуацию, многие из моих друзей, осознающих всю возможность глобального вымирания, признают, что масштабы потерь, которые мы переживаем, потрясают всю душу. Это может быть похоже на потерю родителями маленького ребенка. Даже когда некого было винить и не было «если бы», горе редко можно полностью перенести. Только на этот раз это маленькие дети. Все животные. Все растения. Весь лед.
Многие из нас также пребывают в ожидании горя; то есть в период, ведущий к полному вымиранию, мы осознаем, насколько ухудшится ситуация на планете. Для тех, кто уже живет маргинально, а таких как почти миллиард человек, которые недоедают и которые каждый день ищут себе пропитание. Это число будет увеличиваться, и продукты питания и пресная вода станут все менее и менее доступны. Даже здесь, в богатой стране, я знаю многих людей, которые живут месяц за месяцем, почти не зарабатывая ничего, отказываясь от всего, кроме самого элементарного. Их считают бедными в странах первого мира и их число также растет. Только в Соединенных Штатах многие из тех, кто раньше принадлежал к среднему классу, теперь живут в своих машинах, в приютах для бездомных или на улицах. Даже те, кто находятся в условиях изобилия, часто полагаются на рабочие места, которым суждено исчезнуть, или на банковские счета и инвестиции, которые, вероятно, тоже исчезнут. В конце концов, большая часть так называемого богатства привилегированных — это просто цифры, плавающие на экранах. Эти числа изменились за один день во время глобального финансового кризиса 2008 года. Однажды на балансе банка появилось одно число; на следующий день мигало число, которое было намного меньше, на следующий день мигало число, которое было еще намного меньше.
Вы можете начать испытывать глубокое сочувствие ко всем — животным, молодым, бедным, недавно обездоленным, среднему классу, даже богатым, но, прежде всего, к вашим близким. Большинство людей плохо подготовлены, эмоционально или физически, к тому, что грядет, особенно те, кто находится в наиболее привилегированном положении. Один друг рассказал мне такуюисторию: его отец выжил в одном из нацистских концлагерей. Он сказал, что больше всего шансов на выживание в лагерях имели люди, пережившие бедность и трудности в своей жизни до лагерей. Первыми умирали те, кто раньше жил в достатке.
Я знаю, что практически никто в моей семье и многие из моих друзей не готовы услышать эту информацию сейчас или не будут готовы столкнуться с тем, что ждет их впереди. Бессмысленно пытаться их предупредить, если они не готовы. Мои попытки намекнуть обычно приводят к пустым взглядам или к возбуждению. Я пришла к выводу, что для некоторых людей их судьба заключается в том, чтобы продолжать обыденную, суматошную жизнь, не обращая никакого внимания на грядущие бедствия. Может быть, им лучше всего продолжать наслаждаться жизнью, даже если на последней ее стадии они наконец начнут паниковать. Может быть, это хорошо, что они будут продолжать жить, как они жили как можно дольше. Может быть, это отложит хаос и беззаконие во всем мире до наступления полного краха системы. Но те из нас, кто уже понимает всю трагичность нашей ситуации переживают и за тех, кто ее не осознает.
Отмеченный многочисленными наградами журналист Дар Джамайль хорошо знает, что такое горе, наблюдая за происходящими на планете изменениями. Бывший альпинист, он наблюдал постоянное отступление бесчисленных ледников на Аляске, на Тихоокеанском северо-западе и в других местах, он еще помнит те места по временам своей молодости, когда он покорял вершины.
В заключительной главе книги «Конец льда: свидетельство и поиск смысла на пути климатической катастрофы» он пишет: «Каждый раз, когда публикуется новое научное исследование, показывающее еще одно ускорение таяния льда на вершине Северного Ледовитого океана или на уровне моря, прогнозы становятся все мрачнее и мрачнее, или когда сообщают о другом исчезнувшем виде животных, мое сердце охватывает боль из-за того, что мы сделали и делаем с нашей планетой. Я охвачен горем, этот процесс больше похож на то, как чистят лук слой за слоем, поскольку кризис, который мы создали своими собственными рукам продолжает усугубляться. У меня больше нет надежды».
Я недавно брала интервью у Дара о возможности многих неопасных или естественных геоинженерных проектов по смягчению последствий и сокращению выбросов углерода. которые могут быть претворены в жизнь. К ним относятся посадка деревьев, рекультивация почв, использование определенных форм морских водорослей для улавливания углерода и охлаждения океана, солнечные фермы, береговые ветряные турбины, переход на вегетарианство и образование девочек (у образованных женщин меньше детей) и многое другое. Но Дар настороженно относится к срокам реализации таких предложений.
«Надежда связана с будущим и дает нам ощущение того, что у нас больше времени, хотя на самом деле мы не успеваем. Я думаю, это здорово, что люди стремятся уменьшить ущерб, потому что это правильно. Некоторые из нас чувствуют себя морально обязанными действовать в этом направлении. С другой стороны, если посмотреть на количество углерода, которое необходимо удалить, и на то, как быстро это должно произойти, масштабировать этот процесс до необходимого нам уровня физически невозможно.
«Взять, к примеру, масштабное восстановление почв. Если бы каждый фермер был мотивирован и уполномочен внедрять методы восстановления почв в мировом масштабе, и мы сочетали бы это с широкомасштабной посадкой деревьев — конечно, все это требует времени — по крайней мере, мы бы начали некоторые действия, которые могли бы оказать положительное воздействие на нашу планету. Но необходимо учитывать, что естественная геоинженерия, рекультивация почв, посадка деревьев и т.д. все это недостаточно для того, чтобы кардинально изменить ситуацию, так как практически отсутствует политическая воля для реализации подобных проектов. Если бы мы могли заменить наши ужасные правительства на такие, которые понимали бы всю серьезность сложившейся ситуации, которые пошли бы навстречу нуждам экологии, тогда да, это могло бы действительно повлиять на смягчение последствий изменения климата. Но реальность такова, что я не знаю ни одной страны, которая делала бы все реально возможное в этом направлении. Безусловно, ни одна страна, являющаяся основным источником выбросов — Россия, США, Китай и Индия — не предпринимает совершенно никаких мер; все четверо просто продолжают сжигать невообразимые по масштабам объемы нефти, угля и газа. Ничто не указывает на то, что ситуация изменится. Никак не изменится. Не сейчас. Ни в следующем году. Ни через десять лет. Таким образом, отсутствие политической воли сведет на нет все естественные геоинженерные усилия. Тем не менее, мы по-прежнему обязаны делать все, что в наших силах, по-своему, даже если в перспективе нет никаких шансов на смягчение последствий изменения климата».
Тем не менее, мне часто говорят, что мы не можем продолжать без надежды на то, что, по крайней мере, когда-нибудь будет получен хоть небольшой результат. Поскольку наша западная культура, особенно в Америке, зациклена на почти детской приверженности надежде, политики прибегают к старым клише, таким как: «У вас должна быть надежда», «Мы не должны терять надежду». «Сохранить надежду». Под такими лозунгами избираются политики и руководители. А религиозные лидеры и лидеры эзотерических групп «Нью Эйдж» зарабатывают миллионы, торгуя духовным опиумом, с помощью которого массы вводятся в состояние похожее на состояние опьянения и которым затем скармливаются байки об ином мире, духовной трансформации и так далее. Конечно, надежда еще есть. Но необоснованная, ничем не подкрепленная надежда является бременем, иллюзией спасения. Не все безоговорочно верят в это, и я подозреваю, что, если вы дочитали до этого места, вы один из тех, кто понимает всю безвыходность нашей ситуации, при которой сохранять надежду становится больше невозможно. Отказ от нее приводит к удивительному облегчению, поскольку ложная надежда это чистой воды самообман.
Когда вы отбросите надежду на ваши плечи упадет очень тяжелый груз печали. Вас охватит ощущение горя. Это проникнет в ваши сны. Это может происходить в любой момент, когда вы чистите апельсин; или когда ребенок, которого вы любите, говорит вам: «Когда я вырасту…». Это может произойти, когда в окружающем вас мире вы заметите жадность, невежество и жестокость, это напомнит вам о причине, по которой этот мир умирает. Иногда вам может хотеться заплакать от бессилия и безысходности.
Вы можете привыкнуть к жизни с горем. Несмотря на это или из-за этого, вы можете заметить растущую тенденцию ценить простые моменты общения и множество маленьких радостей. И вы можете почувствовать себя более бодрым, чем вы были до осознания всей серьёзности текущей ситуации.
Жизнь перед лицом вымирания может быть похожа на то, как человек с неизлечимым диагнозом доживает свои последние дни, когда для него осознание смерти и великолепия жизни становится все более очевидным.
Любовь
Так что приходите, друзья мои, не бойтесь.
Нам здесь так легко.
Мы влюблены. Мы
влюблены. Мы
исчезаем. — Леонард Коэн.
"Boogie Street"
Что теперь делать? Вот и мы, одни из последних людей, которые побывают на этой прекрасной планете с тех пор, как Homo sapiens начал свое путешествие около 200 000 лет назад. Теперь, столкнувшись с угрозой исчезновения нашего вида, вы можете задаться вопросом, а какой во всем этом скрыт смысл? Если ваши будущие проекты больше не имеют смысла, если вы чувствуете, что иметь детей неразумно, и что все будет очень тяжело и плохо, то вы, возможно, не захотите больше беспокоиться о реализации своих планов. Но есть и другие способы использовать свое внимание, которые делают жизнь по-прежнему актуальной и даже красивой.
В течение почти тридцати лет я проводила публичные выступления по всему миру. На них я призываю людей управлять своим вниманием, переводя его в настоящее осознание, благодарность и погружение в чувства. Как бы вы ни использовали свое внимание, это обусловливает тот опыт, который вы в этот момент получаете. Мы живем во время, когда управление вниманием будет еще более необходимым просто чтобы сохранять спокойствие и позволять нам получать удовольствие и быть полезными в оставшееся время. Концентрация внимания — это способность, которая со временем становится привычкой. Предоставленный самому себе наш ум попадает в самые разные ловушки. Выработка привычки перенаправлять свое сознание, когда ваш разум теряется в страхе или тревоге, вселяет уверенность на этом пути. Вы обнаружите, что можете выбрать спокойствие. Вы можете выбрать благодарность. Вы можете выбрать любовь.
Джонатан Франзен, лауреат Национальной книжной премии и многих других литературных наград, пишет в своей книге «Конец земли»: «Даже в мире умирающих людей продолжают рождаться новые чувства». Пришло время отдаться тому, что вы любите, возможно, новым и более глубоким способом. Ваша семья и друзья, ваши друзья-животные, растения вокруг вас, даже если это означает только маленькие ростки, которые пробиваются через тротуар в вашем городе, ощущение легкого ветра на вашей коже, вкус еды, освежение вода или тысячи мелких вещей, из которых состоит ваш мир, и которые являются вашими уникальными сокровищами и удовольствиями. Сделайте моменты вашей жизни яркими в ощущениях собственных чувств и направьте свое внимание на все, что радует ваше сердце. Реализуйте ваш список желаний прямо сейчас.
Есть также несколько простых мыслей и действий, которые также могут быть полезны:
Найдите свое сообщество (или создайте его). Люди начинают просыпаться и говорить об этом во всем мире. Движение Extinction Rebellion, (Бунт против вымирания – прим. переводчика) зародившееся в Великобритании, теперь присутствует во многих городах Европы, Северной Америки и Австралии. Есть также несколько онлайн-групп, которые активно обсуждают наше грядущее вымирание. Вы можете начать обсуждение в собственном доме с друзьями и соседями. Наличие сообщества единомышленников вокруг вас важно как для психического благополучия, так и для того, что Джем Бенделл освещает в своей онлайн-статье «Глубокая адаптация: карта навигации по климатической стратегии». В это время изоляции поддерживайте связь со своим сообществом всеми доступными способами, будь то онлайн или лично. Загляните на страничку Resilience.org и на колонки Дара Джамайла на Truthout.org, где вы найдете десятки статей и данных о климате. Гарри Гиббс из Великобритании курирует превосходный обзор ежедневных климатических и экономических новостей под названием «Изменение климата и глобальная экономика» . Для тех, кто предпочитает аудио, друзья Майкл Шоу и Мишель Уолтер заархивировали свое радио-шоу в Австралии под названием «Климатический кризис». Существует также частная группа в Facebook под названием Near Term Human Extinction SUPPORT Group, которая является сокровищницей текущих научных статей и новостей о климате, а также исследований в этой области.
Обретите спокойствие. Помимо разумного направления вашего внимания, включайте также любые повседневные занятия, которые вызывают большее спокойствие в вашей жизни — прогулки на природе, медленный прием пищи с близкими или в одиночестве, чтение или прослушивание музыки, танцы, плавание — чем бы вы ни занимались, уделяйте этому максимум внимания. Ваше расслабление и спокойствие — это не поблажка, а скорее настройка для вашего психического и физического благополучия, что приводит к более спокойному и трезвому мироощущению. С 2015 года я веду подкаст-канал, посвященный тому, как мы можем разумно использовать свое внимание: «In the Deep with Catherine Ingram».
Отбросьте мрачные видения будущего и поменьше читайте новости. Хотя в вашем воображении могут возникнуть пугающие картины того, что может произойти в будущем, лучше ими не увлекаться. Также полезно следить за тем, чтобы поменьше читать или смотреть новости. Не поддавайтесь постоянному погружению в постоянно окружающие вас негативные новости, дайте отдых своему утомленному разуму. Один из моих друзей периодически отключается от Интернета и гуляет по горам; другой отключается от сети и часами работает в своем саду. Они оба остро осознают разворачивающуюся реальность с неизбежной печалью, которая приходит с этим осознанием. Тем не менее, оба научились управлять оставшимся драгоценным временем и наслаждаться им, живя в духе навахо: «Пребывайте в красоте».
Будьте полезны. Знайте, что что бы ни случилось в будущем, вам будет приятно быть полезным, независимо от того, какими способами можно использовать ваши способности, будь то в личной жизни семьи и друзей или в более широком сообществе. Нет необходимости беспокоиться о том, окупятся ли когда-нибудь ваши усилия. Служение хорошо само по себе и придает смысл вашей жизни.
Будьте благодарным. Независимо от того, сколько времени у нас осталось, мы счастливчики. Как часто указывает биолог Ричард Докинз, нам нужно испытать жизнь. Нашим предкам приходилось вставлять нить в иглу выживания и жить достаточно долго, чтобы оставить потомство, каждую свою жизнь, а теперь мы понимаем, насколько драгоценен тот опыт, который мы получаем. Благодарите Вселенную ка каждый посланный вам день жизни. Это секрет полишинеля для успокоения ума.
Откажитесь от борьбы с эволюцией. Рассказ о человеческой ошибке в истории, о воображаемой точке, в которой мы могли бы пойти другим путем, — бессмысленное умственное упражнение. Наша эволюция основана на квинтиллионах движений, возрастающих биологических адаптациях, жизненно необходимых условиях и человеческих желаниях. Мы там, куда шли все это время.
Несмотря на то, что мы причинили столько разрушений, важно также учитывать широкий спектр возможностей, которые составляют человеческую жизнь. Да, на одном конце этого спектра — жадность, жестокость и невежество; на другом конце — доброта, сострадание и мудрость. Мы проникнуты творчеством, блестящим общением и необычайной ценностью, талантом к музыке и к другим формам искусства. Мы плачем, когда нас касается любовь, красота или утрата. Мы плачем из сочувствия к чужой боли. Некоторые из нас даже жертвуют своей жизнью ради незнакомцев. Нет другого известного существа, чей спектр сознания был бы таким широким и разнообразным, как наш.
Вы, вероятно, хорошо знаете весь спектр человеческого сознания. Возможно, с вами случались такие вещи, когда жадность или ненависть овладевали вашим разумом. Но, вероятно, у вас также было много моментов, когда вы знали, что любовь — это все, что когда-либо действительно имело значение. Все, что от вас останется, это космическая история, рассказанная только один раз.
Как сказал Леонард: «Мы созданы любовью; в любви мы и исчезнем».
—Кэтрин Ингрэм
Впервые опубликовано в феврале 2019 г.,
Новый Южный Уэльс, Австралия
(последнее обновление — июль 2020 г.)
Перевод и публикация: Aum.News
