По-моему, главным аргументом обреченности нашей современной «просвещенной» цивилизации являются тот факт, что в основе нашей социально-политической модели мира лежат не наши знания и наш разум, а все те же звериные инстинкты на которых строилась стадная модель сообществ доисторического человека и его предшественников.
Доказательств этому прискорбному факту существует множество, и собраны все они в рамках одной не очень афишируемой науки — ЭТОЛОГИИ, которая вызывает такое же раздражение и ненависть как и сама теория эволюции Дарвина, прямым продолжением которой она является.
Если коротко, то этология (от греч. éthos — характер, нрав и lógos – учение) – это наука, исследующая все виды врожденного поведения, проще говоря – инстинкты. Причем этологи изучают не просто инстинкты животных, но сравнивают их с поведенческими инстинктами человека, пытаясь ответить на вопрос о соотношении животного (биологического) и разумного (социального) в человеке. Ученые-этологи выделяют инстинктивное поведение человека из всего комплекса поведенческих актов примерно так же, как лингвисты воссоздают древние, вымершие языки.
Сравнивая между собой поведение представителей самых различных зоологических видов, от простейших, до самых высших, ученые обнаруживают удивительные параллели и закономерности, свидетельствующие о существовании общих поведенческих принципов касающихся всех представителей животного мира, включая человека.
Сравнивая между собой поведение представителей самых различных зоологических видов, от простейших, до самых высших, ученые обнаруживают удивительные параллели и закономерности, свидетельствующие о существовании общих поведенческих принципов касающихся всех представителей животного мира, включая человека.
Как пишет, например, Александр Бречек, с позиций этологии, способность различать «своих» и «чужих» закреплена у человека на генетическом уровне еще с самых первобытных времен. Доисторический человек должен был уметь узнавать членов своей группы достаточно быстро, как вблизи, так и на расстоянии. При этом он в первую очередь ориентировался на внешнюю схожесть (или несхожесть) с представителями своей группы: чем более кто-то был не похож на сородичей, тем более резко он не нравился. Этологи утверждают, человек всегда вел себя агрессивно, и не только по отношению к «чужим», но даже к представителям своего вида, если они не являлись непосредственно членами его группы.
Это происходило прежде всего в тех случаях, когда речь шла о заселении и удержании территории, и соответственно жизненно важных ресурсов (пища, вода, охотничьи угодья, жилища). Рост агрессивности был связан также с увеличением плотности населения, когда возникало субъективное ощущение, что «тут кто-то лишний». Этот сигнал запускал инстинктивную программу: «найди своих и отделись от чужих» или «вместе со своими прогони чужих». Отсюда вывод, агрессивное поведение человека как биологического вида по отношению к себе подобным – это почти норма, закрепленная в морали. «Почти», потому что проявляется она лишь в условиях неблагоприятных для развития и выживания группы. В таких условиях группа инстинктивно испытывает неприязнь к «чужим», а также к некоторым «своим», ставшими «чужими», причем вплоть до открытой агрессии.
Именно в этот момент начинается так называемая «этническая мобилизация» и активный поиск «виновников», в качестве которых как правило объявляются «чужие». Возникает инстинктивное поведение, в результате которого «агрессивная» группа чувствует символическое удовлетворение от своих действий.
Такая реакция группы с наибольшей вероятностью бывает при следующих условиях:
Это происходило прежде всего в тех случаях, когда речь шла о заселении и удержании территории, и соответственно жизненно важных ресурсов (пища, вода, охотничьи угодья, жилища). Рост агрессивности был связан также с увеличением плотности населения, когда возникало субъективное ощущение, что «тут кто-то лишний». Этот сигнал запускал инстинктивную программу: «найди своих и отделись от чужих» или «вместе со своими прогони чужих». Отсюда вывод, агрессивное поведение человека как биологического вида по отношению к себе подобным – это почти норма, закрепленная в морали. «Почти», потому что проявляется она лишь в условиях неблагоприятных для развития и выживания группы. В таких условиях группа инстинктивно испытывает неприязнь к «чужим», а также к некоторым «своим», ставшими «чужими», причем вплоть до открытой агрессии.
Именно в этот момент начинается так называемая «этническая мобилизация» и активный поиск «виновников», в качестве которых как правило объявляются «чужие». Возникает инстинктивное поведение, в результате которого «агрессивная» группа чувствует символическое удовлетворение от своих действий.
Такая реакция группы с наибольшей вероятностью бывает при следующих условиях:
- Наличие угрозы извне (реальной или мнимой)
- Социально неблагоприятная ситуация – ограничение жизнеобеспечивающих ресурсов
- Перекос в демографической ситуации (численность переселенцев, некоренного населения быстро растет, а численность коренного населения снижается)
- Усилия элит или других общественных групп и движений, пропаганда идеологии этнического национализма и ксенофобии.
Как образ действия живых биологических организмов, можно понимать и политику вообще. Об этом очень убедительно рассказал немецкий ученый Дитлер Промп в своей работе «Политика – продолжение биологии другими средствами». По его мнению политика межгосударственных взаимоотношений при своих культурных особенностях, присущих только человеку, имеет много общих черт с генетической конкуренцией, с борьбой за продолжение рода в условиях ограниченных ресурсов. Свою теорию он свел к десяти тезисам, которые я (А.Бречек — прим. мое — П.З.) попытаюсь воспроизвести очень схематично:
Тезис I. Политика – это разновидность генетичесой конкуренции. Ее назначение – распределение шансов на продолжение рода. Члены популяции надеются на внутренние правила, которые создадут для них и их родни преимущества при конкуренции, а также хотят преимуществ и перед внешними конкурентами.
Тезис II. Политика – это невоенная форма борьбы между популяциями за общие ресурсы. Ресурсы популяции — это продукты питания, полезные ископаемые, территорию для поселения и многое другое.
Тезис III. Защита, сохранение и расширение своих ресурсов, включая территорию – предмет жизненного интереса любой популяции и расы. Границы, оружие и дипломатия — средства защиты территории. Диалекты, костюмы, знамена и т.п. — средства отличения своих от врагов; обряды, ритуалы и тайные знания — средства защиты от шпионов. Религии укрепляют знания, полученные от предков.
Тезис IV. На политиков, возглавляющих популяцию, возлагается задача по организации средств для защиты, сохранения и увеличения ресурсов. Чем меньше у политика близких и дальних родственников — тем лучше, больше шансов, что он будет заботиться обо всей популяции, а не только о родне.
Тезис V. Политики склонны к расширению своей власти, подвержены коррупции и подкупу. Однако с точки зрения популяции избранный политик ни в коем случае не должен рисковать ресурсами популяции и средствами их защиты, а, наоборот, хранить их и умножать.
Тезис VI. Политики нарушают свои священные обязанности, если допускают чужаков эксплуатировать свои ресурсы без ответных услуг с их стороны. Политики также совершают преступление перед популяцией отказом от своего своеобразия, от распознавания своих и чужих, от собственных символов и традиций, а также от своего языка. Они не должны раздувать внутренние конфликты вместо их урегулирования. Конфликты ухудшают здоровье популяции вообще и здоровую наследственность в частности. Особенно опасно снижения уровня воспроизводства популяции ниже единицы. Победителями в биологическом смысле являются те, кто имеет много внуков и племянников; у могил проигравших не собирается родня, чтобы оплакать их смерть.
Тезис VII. Одним из самых эффективных средств генетической конкуренции является внедрение собственных идей в мозги конкурентов. Если одна популяция вбивает в головы конкурентов идею единой культуры, сама не принимая в этом участие, значит она делает это с целью сломить их волю к защите ресурсов и своего своеобразия. Никто из своих не должен верить в то, что предназначено для других. Конечная цель – эксплуатация этих ресурсов и самих людей.
Тезис VIII. Популяция, которая ведет борьбу идеологическими способами, должна сделать все, чтобы конкуренты об этом не догадались. Эксплуатируемую популяцию нужно заставить верить, что следование «новым» идеям в ее собственных интересах. Тот, кто придерживается собственных традиций, подозрителен как «реакционер, близкий к фашистам». Как самый страшный грех рассматривается утверждение, будто одна популяция или группа при посредстве идеологии стремится эксплуатировать другую, оттеснив ее и растворив в единообразной каше.
Тезис IX. Политики, которые действуют не в интересах собственной популяции, всегда действуют в интересах биологических конкурентов. Это означает, что они либо принадлежат к конкурирующей популяции, либо подкуплены, либо ничего не понимают в маневрах конкурентов. Таких людей еще называют «полезными идиотами».
Ну, и, наконец, Тезис Х. Политика как средство генетической конкуренции поддается только субъективной оценке, но ее результаты можно оценить объективно. Если человек будет знать, что политика — это аспект биологической эволюции рода Homo sapiens, и будет убежден, что его собственный народ и его культура достойны сохранения — это знание поможет объяснить максимально большему числу членов популяции их биологические интересы и способы их защиты.
В конце своей работы Дитлер Промп пишет: «Нет в Космосе закона, предопределяющего, что современные народы будут существовать и через сто лет. Этого можно только хотеть — или не хотеть. Этим выводом, который звучит как разочарование, я не хотел бы заканчивать свою статью. Тогда ее не стоило бы и писать. Поэтому я хочу закончить своим совершенно личным признанием: как сын своих родителей и как отец моих троих детей я верю — мы должны хотеть!»
